Публикации
В фонде культуры «ЕКАТЕРИНА» открылись две тесно связанные между собой выставки: «К вывозу из СССР разрешено... Московский нонконформизм из собрания Екатерины и Владимира Семенихиных и частных коллекций» и выставка фотографий «Игорь Пальмин PAST PERFEKT». На первой, как уже ясно из названия, представлены работы известных художников периода семидесятых и восьмидесятых. На второй сами эти художники становятся персонажами работ Пальмина. И именно фотовыставка в данном случае является системообразующей, объединяя все в классическое единство: места, времени и действия. Игорь Пальмин — выдающийся портретист, а также великолепный архитектурный и репродукционный фотограф, хотя сам он оценивает свои работы скромно и полагает, что ему просто всю жизнь везло. «Мои успехи — результат удачи, а удача — это случай и, значит, не может быть образцом». Если так, то удача оказалась верной спутницей мастера, который называет свое творчество «фотографиями на память». «Я хочу, чтобы время превратилось в объект наблюдений, в пространство, вместившее всех нас...», пишет Пальмин в книге, выпущенной к выставке. Прошедшее совершенное — так переводится на русский название и выставки, и книги Past Perfekt. В 70-е и 80-е годы Игорь Пальмин наблюдал и фотографировал советское неофициальное искусство. Выставки в Измайлово и на ВДНХ, квартирные выставки, мастерские и удивительные персонажи, которых с неизвестно чьей легкой руки стали именовать нонконформистами. Многие из них и не знали, что вообще означает это слово. Но вдруг эти люди, для искусства которых были закрыты официальные выставочные залы, удивительным образом объединились и добились главного: хоть где-нибудь, хоть иногда, но выставляться. Причем в массе своей были это люди тихие, часто пьющие и совершенно не воинственные. Просто большинство из них не умели ходить строем. То есть кто-то, наверное, и умел, но не хотел, но большинство, я уверен, даже если бы захотели, не смогли бы. А ктото, возможно, и хотел быть, как все, да не получалось. Гениальный Михаил Рогинский сам по себе, не зная, что творится в современном ему мировом искусстве, пришедший к поп-арту, рассказывал мне, что он считал себя сумасшедшим, но ничего не мог с собой поделать и думал, что так и проживет всю жизнь наедине со своими работами. На счастье его отец — библиотекарь — принес домой журнал «Америка» со статьей, посвященной Раушенбергу, и сказал: «Посмотри, вроде похоже на то, что ты делаешь». Так Рогинский узнал, что он не одинок. Он стал ходить в библиотеку иностранной литературы, смотрел в читальном зале журналы по искусству и, кстати, познакомился с другими отшельниками, также пришедшими в ВГБИЛ за информацией. Дело было совершенно не в преклонении перед Западом. Люди искали своих единомышленников в подходе к изобразительному искусству. И то, что они были одержимы во многом теми же идеями, что и их коллеги за железным занавесом, лишь подтверждало универсальность их художественного подхода. Беда была в том, что страна совсем не любила тех, кто не мог или не хотел ходить строем. В отличие от некоторых авторов «Однако», я без содрогания об этом вспоминать не могу, а самые счастливые воспоминания касаются как раз встреч с теми, кто пытался сделать шаг в сторону. Кроме этого «шага» нонконформистов почти ничего и не объединяло. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно просто посмотреть на работы тех лет. Не было это и движением. Были среди них и те, кто просто мечтал, чтобы их оставили в покое, другие следили за политикой и даже играли в нее, третьи пытались уехать подальше, кто на Запад, а кто в деревню, четвертые объединялись в группы единомышленников, пятые, шестые... Но когда в семидесятые появилась возможность выставиться, все они за эту идею ухватились сразу. Атмосфера редких разрешенных показов была потрясающей. На них ходили толпы. Люди часами стояли в очереди, чтобы посмотреть на другое искусство. Милостиво разрешенные свыше выставки были для властей лишь деталью международной политики и недорогой платой за разрядку. Не умеющих ходить строем художников, равно как и их произведения, кстати, легко отпускали из страны. Так же, как и их искусство, они были не нужны социалистическому обществу, а потому и разрешены к вывозу из СССР. А ведь среди них, и уехавших, и оставшихся, были и отчасти все еще есть замечательные мастера. Кропивницкий, Зверев, Вейсберг, Краснопевцев, Рогинский, Яковлев, Булатов, Кабаков, Немухин, Пивоваров, Плавинский и многие, многие другие, чьи работы можно посмотреть в том числе и на выставке фонда «Екатерина». И все они еще и персонажи фотографий Игоря Пальмина. Сам он открещивается от звания фотохудожника и считает, что профессиональным фотографом стал только в сорок семь. Для него его фотографии — про время, которое уже закончилось. Наверное, Пальмин много думает об этом времени и постоянно выкладывает в Facebook свои снимки на радость тем, кто туда заглядывает в том числе и ради того, чтобы посмотреть на его фотосерии. Для тех же, кто этого не делает, сейчас есть великолепная возможность отправиться на выставки Игоря Анатольевича Пальмина и картин его героев. Выставки будут открыты все лето и начало осени. Кузнецкий Мост, 21/5. Вход с Лубянки.