Биография


rogynsky_picture.jpeg



Основные даты жизни Михаила Рогинского 



14 августа 1931 Родился в Москве. 


1946 –1950 Учился в Московском городском художественном училище у М.С. Перуцкого. 


1950–1951 Учился в Московском областном художественном училище «Памяти 1905 года» по специальности «художник театра». 


1950–1953 Служба в армии. 


1954–1960 Работал театральным художником в Северодвинске, Лысьве, Пскове и Златоусте. 


1963–1969 Преподавал в Московской городской художественной школе на Кропоткинской улице. 


1969–1976 Преподавал в Заочном Народном университете искусств им. Н.К. Крупской. 


60-е – 70-е Участвовал в многочисленных квартирных выставках и в полуофициальных показах нонконформистского искусства. 


1978 Эмигрировал во Францию. 


1993 Первый приезд в Москву после долгого отсутствия. 


5 июля 2004 Скончался в Париже.  

Жизнеописание художника, разумеется, не может быть сведено к простому перечислению биографических фактов. Эти сведения – даже не канва, а лишь набор вех, позволяющий не заплутать в обстоятельствах времени и пространства. Их связь с творческой мыслью, с переменами в персональной философии, языке, манере, – не всегда очевидна, порой же и вовсе не установима. Особенно, если речь идет о художнике интуитивном, склонном к рефлексии, внутренне готовом к отказу от прежней стратегии ради новых идей. Именно таков был Михаил Рогинский.


Между датами его рождения и смерти (1931, Москва – 2004, Париж) уместилось множество исторических событий, успели сменить друг друга не меньше десятка глобальных художественных трендов. Да и в собственной его судьбе можно насчитать несколько поворотных моментов – скажем, возвращение в Москву после семилетней работы сценографом в провинциальных театрах или же отъезд в эмиграцию в 1978 году. Может возникнуть искушение на основе различных фактов и факторов выстроить такую картину жизни Рогинского, в которой получили бы логическое объяснение все метаморфозы его искусства. Однако подобная картина оказалась бы не только донельзя упрощенной, но и заведомо искаженной.


«Я заставлял себя воссоздавать реальность, исходя из своих представлений о ней»
Ретроспективное знакомство с наследием этого автора заставляет предположить, что свойственные ему эстетические повороты не диктовались внешними обстоятельствами, а были плодами напряженных раздумий, интуитивных догадок и практических экспериментов. Иначе говоря, творческий путь Михаила Рогинского был предельно субъективен; его невозможно разбить на этапы, поддающиеся толкованиям с позиций конъюнктуры или «исторической неизбежности». Будущим биографам Михаила Александровича придется поломать голову над тем, как увязать особенности его художественной эволюции со сведениями хроникального толка.

 
   
Пока же разумнее всего опираться на ретро-комментарии самого Рогинского, в которых он так или иначе объяснял перемены в своем творчестве. Например, стоит со вниманием отнестись к его словам о «предметном опыте театра», приведшем художника в начале 1960-х к «портретированию» бытовых вещей – не натурному, а сущностному («Я заставлял себя воссоздавать реальность, исходя их своих представлений о ней»). С не меньшим доверием следует отнестись к высказываниям Михаила Александровича по поводу «русского поп-арта»: автор «Примуса» и «Красной двери» настаивал, что его работы той поры не были связаны с модным западным трендом ни генеалогически, ни идейно. Вполне убедительным выглядит и признание художника о причинах внутреннего кризиса 1970-х: непонимание окружающих вынудило его «делать красивую, но не имеющую ко мне отношения живопись», что привело к затяжной депрессии. И, конечно же, чрезвычайно важна его собственная оценка того, что происходило после отъезда из Москвы в Париж: «Я живу в чужой стране, у меня нет друзей. Но именно это и позволяет мне искать простейшую логику чистой пластики, ломать табу, сложившиеся в современном искусстве».

«Я живу в чужой стране, у меня нет друзей. Но именно это и позволяет мне искать простейшую логику чистой пластики, ломать табу, сложившиеся в современном искусстве».
 
Парижский период во многом отличался от московского, был весьма разнообразным и ощутимо экспериментальным, однако в результате напряженных поисков Михаил Рогинский избрал для себя лейтмотив, до некоторой степени сходный с тематикой его ранних работ. Обширный «Московский цикл» середины 1990-х – начала 2000-х был посвящен советскому прошлому, его людям, быту, архитектуре. Но «реализм» этой живописи нисколько не родствен типовой изобразительности, присущей некогда официальным художникам в СССР. Рогинский создал экзистенциальную сагу, в которой драматизм обыденных обстоятельств почти незаметно для зрителя оказывается главным впечатлением. Несомненно, импульс этому циклу придала встреча художника с постсоветской Москвой, однако дорога к нему была отнюдь не линейной – скорее, парадоксальнной. Как почти всё в творчестве Михаила Рогинского.



 Автор: Дмитрий Смолев